Шипы.

[aominemomoi]

Фик с Июньского фестиваля

Название: Шипы
Автор:  Laora
Пейринг/персонажи: Аомине/Момои, Имаёши
Тип: гет
Рейтинг: PG
Жанр: романтика
Размер: 518 слов
Саммари: Важно не победить себя, а жить с собой в мире.
Дисклеймер: не мое

— Величайшая победа — победа над самим собой, — это была не его фраза, чужая. Он говорил: "Победить меня могу только я сам" и ухмылялся, теряя веру в свой смысл, в свою цель.
Он мог победить, но не побеждал, поэтому у него величайших побед не случалось.
А вот величайшее поражение, благодаря Тецу, произошло, и он был рад. Он всегда надеялся, не до конца осознавая, на что именно; Тецу смог его неясные надежды оправдать.
Тецу всегда читал его мысли.
— Величайшая победа — победа над самим собой, — как-то сказал Имаёши. Он говорил с Сацки, и слышать их никто, по идее, не должен был; личный разговор. Сацки волнует друг детства, Сацки говорит о нем с капитаном его команды, Сацки пытается что-то изменить. Всегда пытается.
На месте Сацки он бы давно занялся собственными делами.
— Если он сам не хочет себе помочь — ему никто не поможет, — сказал Имаёши, и он был согласен. Не поможет. Никто.
На деле оказалось, что эти слова — оправдание. Имаёши не смог помочь, верно, но он и не пытался. Сацки, возможно, тоже не смогла, но только благодаря ей он оставался в баскетболе.
Только благодаря ей оставался вообще.
А Тецу сумел помочь и себе, и ему. Так, будто они правда были командой, одним целым.
Но, не поддерживай его Сацки все это время, Тецу не сумел бы помочь.
Наверняка она его и попросила, улыбаясь, как обычно. Сацки нравился Тецу, ей нравилось все, что и ему, и немного больше.
Ей было все равно, если отвергали.
Ее "мне нравится" стояло выше и стоило больше, чем его скрупулезный подсчет чужих недостатков, его "ненавижу". Сацки было неважно, принимают ее или нет, потому что сама она — принимала.
Сацки не боролась с собой, как он.
Сацки давно себя победила и зажила после этой победы в мире.
Нет. Не совсем.
Он понял, что "не совсем", позже, когда зашел в поисках Сацки в оранжерею. Она нередко бывала там — ухаживала за цветами. Это было непросто, она пачкала руки в земле, потом мыла их и долго смазывала кремом, он как-то видел. А ведь последствия работы в оранжерее грязью на руках не ограничивались, наверняка и спина у Сацки ныла потом, и улыбаться, солнечно, так, как она одна умела, становилось сложнее, — усталость сказывалась.
В этот раз Сацки ухаживала за розами. Он видел, как она поднесла руку к цветку — и тут же отдернула, наткнувшись на шип. На подушечке ее пальца выступила яркая капля крови, но Сацки потянулась к цветку снова.
Она тянулась ко всему вокруг точно так же и не боялась чужих отказов, чужих "не нравится", заставляющих руки кровоточить.
Не потому, что ей не было больно, но потому, что у нее всегда была цель, перед которой меркла любая боль.
Не потому, что она победила себя когда-то, но потому, что научилась жить с собой в мире. Это был не факт, решенный раз и навсегда, но нечто, требующее подтверждения каждый день, то, что можно доказать только тем, как живешь.
— Сацки, — позвал он, и она обернулась навстречу. Улыбнулась, приветствуя... приподняла брови, когда он взял ее за руку, — и покраснела, когда слизнул кровь с уколотого пальца. — Пойдем в дом.
У ее крови был вкус земли.